Финдарато смотрел на звезды,  лежа на низком бортике, почти на самом носу корабля.  Они были совсем не такими, как на суше. Это каждый раз удивляло его, сколько бы он не выходил в море. Такие далекие, но казавшиеся совсем близкими, крупные, яркие, и совсем крошечные, едва различимые. Эльфу казалось, что они что-то тихо шепчут на своем языке.
На носу, опираясь на  статую, стоял отец и так же, как и он сам, смотрел на звезды.
К ним подошел Ангарато.
До Эндорэ? Тихий голос брата прервал его  размышления и заставил подняться и присоединиться а родичам.
- Ты так хочешь  туда доплыть?
Вряд ли они  бы туда доплыли, для этого нужно было что-то совсем иное, чем такая прогулка. Но серде на мгновение замерло. А если... Можно ведь было попробовать, пусть не сейчас, но после.

- Не так уж много... - тихо произнес Ангарато, всматриваясь вперед, в тьму, подсвеченную лишь звездами.
- Понимаешь, отец, - продолжал он, медленно подбирая слова, - я уже много странствовал по Валинору, забирался на вершины Пелори, переходил горы и путешествовал по холодному северу... Но все, кто живет в Амане, живут в пределах гор... за ними нет ничего, кроме снега и камней... А в Эндорэ - оно живое. Там растут иные деревья, живут другие звери, поют другие птицы... Там живут родичи нашей матери... И... Финвэ показывал нам берега Куйвиэнэн. Я хочу увидеть место, где пробудились эльдар. Хочу прикоснуться к нашему истоку.

- Я ничего не хочу сказать плохого об Амане, брат, - Ангарато выставил перед собой руку, как будто отмежевываясь от подобных мыслей. - Аман - наша родина, я люблю его так же, как и нашу мать... Но и Эндорэ - наша родина. Прародители наши пробудились в этой земле, смотрели на звезды, пили сладкие воды Куйвиэнэн... Это... это... - Ангарато не находил слов, чтобы выразить обуревавшие его чувства. - Неужели тебе не хочется увидеть все это, отец? - он посмотрел прямо в лицо Арафинвэ и в глазах сильного несгибаемого Ангарато стояла мольба.

Ночью море почти сливается с небом, превращаясь в единое полотно.  На темно-синем небосклоне сияют звезды, отражаясь на поверхности воды. Белые корабли казались вырезанной из бумаги аппликацией. 
Аракано любил море. Первый раз он увидел его маленьким, когда семья приехала навестить дядю. Его поразила белая, усыпанная драгоценными камнями набережная. Если присесть на корточки, рассматривая  самоцвет, и дотронуться рукой до плиты, можно было почувствовать тепло и шероховатость, от которых разливалось приязнь. Отец взял его на руки и посадил тогда на плечо,  чтобы Аракано увидел, что скрывается за каменным бортиком, разграничивающим землю и воду. Море оказалось ультрамариновое с зеленью. Бурное, но не злое. Волны бились о прибрежные скалы и до берега приходили присмиревшими. На Аракано летели легкие брызги и пахло кисло и свежо. «Это море, сын» - голос отца был спокоен и ласков, - «Вотчина Ульмо , как и все воды мира» После Аракано не раз был в Альквалондэ, и несколько раз ходил на корабле, но первое воспоминание  самое сильное.
Сейчас же он стоял у бортика,  совсем недавно напевая, а теперь слушая разговор дяди и его детей. Вмешиваться он не собирался, хоть и не раз сам думал над подобным.  Загадочная земля за морем манила, как притягивает любая тайна. Не пугало Аракано и то, что она таила опасности. В силу своего еще небольшого опыта он не мог представить, что за угрозы таятся на новой земле, а потому: не боялся. Но вместе с тем, нолдо чувствовала, что его место здесь, в Амане.  Что, не смотря на привлекательность путешествия, ему нужно еще многому учиться у примудрой Эсте. И семья здесь. Аракано посмотрел на звезды. Подобные мысли порождали смятение в душе.

- Когда предки наши бежали от Черного Всадника и раукар, - горячо заговорил Ангарато, - они были еще слишком юны, слишком мало знали и умели, хотя и были отважны... Но мы, рожденные в Благой Земле, сильны и умелы, мы много знаем, у нас есть хорошее оружие, чтобы защититься. Раукар сами побегут от нас! А Черного Всадника больше нет, ведь Мелькор здесь, в Амане... Отец! Мы очистим нашу родину от чудовищ, мы поможем нашим братьям, что живут там, не зная благого света, мы принесем им знания. Я слышал... от Финдэкано я слышал, что Владыка Ульмо говорил ему: квэнди было предназначено жить в Средиземье, они должны были украсить весь мир своими творениями! Не только Аман - и Эндорэ нуждается в нас!

Ангарато замолчал, его сердце гулко билось от волнения. Первый раз он говорил так прямо с отцом и братом, ведь раньше он позволял себе лишь намеки, и только в разговорах с другом Финдекано отводил душу.

- Почему не одобрил бы? – заговорил все-таки Аракано, - Разве стал бы наш король чинить препятствие доброй воле? Разве узнавать новое, не благое дело?
Нолдо внимательно посмотрел на дядю и его сыновей. Они были разные, но внутренне схожие своим Светом.  С ними всегда было спокойно и хорошо. Аракано любил их, особенно младших, более близких по духу и мысли. Сейчас, слушая Ангарато, его тоже заполнило желание отправиться вперед, к незнакомым землям.
- Мы пришлю сюда, в благословенные земли, - заговорил он вновь, ровно и спокойно, но со скрытым жаром, - Здесь наш дом, верно. Мы живем в Амане, полном радости и покоя. Но что, если, наши родичи, выбравшие те земли, живут не в мире? Мелькор здесь, но, быть может, не все его искаженные твари погибли. Разве правы мы, отгородившись от всего света, пусть и в прекраснейшей из земель? 
Резкий порыв ветра налетел и ударил по парусу. Аракано посмотрел вдаль, пытаясь представить  на месте воды, на тонкой границы между морем и небом чужой край.

-Спасибо, отец, я знал, что ты не будешь препятствовать справедливым и честным побуждениям, - Ангарато склонил голову, признавая власть Арафинвэ. - Мы не собираемся навеки поселиться в тех землях... во всяком случае, не собираюсь этого делать я, - уточнил он, вспомнив о стремлениях Артанис.

-Ты говоришь - несколько недель, - продолжал он, начиная строить уже конкретные планы. - А корабли мы возьмем у короля Ольвэ, нашего деда. Возьмем с собой припасы, наши лучшие творения, оружие...

Он замолчал, погружаясь в замыслы и планы. Его охватила счастливая дрожь предвкушения - он всегда ощущал ее, начиная путешествие в невиданные ранее места. Но ведь это не просто новая гора или долина, это целая страна, огромный материк! Сколько интересного, сколько счастливых встреч и радостных событий ждет их там!

Слова дяди, бесспорно мудрые, задели Аракано. Он вскинулся и ответил: «Откуда мы знаем, что за тати недобрые там обитают? И что за оружие есть у наших сородичей. Мы не были там бесконечное количество лет. Разве говорил я, что считаю себя выше них? Нет! Разве помощь делает кого-то выше, а кого-то ниже?» - нолдо с трудом притушил голос, заставляя говорить себя ровно и рассудительно, как говорил бы отец, - «Тогда каменщик и зодчий выше других, ведь он помогает возводить другим кров. А лекарь еще выше, ведь дар его редок, и приносит много помощи страждущим», - интонации стали горькими и удивленными, - «Помощь же естественна,  как вода, небо, звезды. Она идет из любви. Так почему она принизит наших родичей?»
Аракано затих и отвернулся.  Ему стало скверно и больно. Он погладил борт корабля рукой. Дерево, теплое, обработанное телери в великом умении, немного успокоило. Ему стало стыдно за вспышку, которая здесь казалась неуместной, разрушившей прелесть прогулки. Аракано виновато наклонил голову, но не за что бы не забрал слова обратно.