Нолофинвэ наблюдал за посадкой, время от времени отдавая короткие распоряжения и одновременно пытаясь дотянуться по осанвэ до младшего сына. С Финьо он уже говорил мысленно - сын решил плыть на одном корабле с Нэльяфинвэ, и Нолофинвэ не стал ему противоречить. Он понимал, что после случившегося и Финьо и Аракано стараются быть поближе к друзьям, но беспорядок на пристани и невозможность сразу взять ситуацию под контроль раздражали его.
"А как оно будет на том берегу - тоже все разбегутся в разные стороны? Они еще не понимают, что такое настоящая опасность, даже после всего, что произошло. Нужно будет четко выполнять команды, а мне ответят - ты не Вала, отец, какое там место в строю, я пойду туда, где мой друг, и я тоже..."
Нолофинвэ хмыкнул, представив себе эту картину, хотя веселого в ней было мало. И тут в голове зазвенело, уши заложило как перед прыжком в воду, а кто-то из воинов вскрикнул, и в его голосе был настоящий ужас.
Нолофинвэ оглянулся и увидел над пристанью колеблющуюся, словно в дымке фигуру в черном плаще. Он понял, кто это раньше, чем раздался голос, глубокий и звучный. Финвион подсознательно ждал чего-нибудь подобного - ведь не могли же Стихии не отреагировать на случившееся.
Он слушал слова, падающие как камни, слова, похоронившие его надежду на искупление вины отвагой и борьбой. Они были обречены - обречены на безнадежные битвы и верную гибель. В словах Намо был смертный приговор всем их начинаниям на том берегу, и Нолофинвэ почувствовал жгучую обиду - как ребенок, ждущий за свою вину суровых слов, но не удара наотмашь.
Он глубоко вздохнул, надеясь, что никто из окруживших его воинов не увидел его слабости. Обида уступила место спокойствию и холодной решимости.
"Пусть так... Но мы будем сражаться, невзирая на эти слова. И может быть..."
"

Отредактировано Нолофинвэ (2013-07-10 19:51:18)

Турукано оставил семью на пристани, а сам отправился уточнить, все ли было сделано так, как надо. Погрузка практически завершилась. Но ему не хотелось бросать сестру и жену одних на корабле. Им будет нелегко, и он должен быть рядом. Постоянно, пока они не отплывут, а потому вначале он хотел понять, не потребуется ли ему потом вернуться на берег по какой-либо срочной надобности. Тем более, он видел в этом действии еще и некий символический смысл. Он уже был на кораблях и не раз во время погрузки. Было неприятно думать обо всем, что там случилось, но палуба не провалилась у него под ногами и тьма не разверзлась над головой. Следовательно, ничего страшного в этом, на самом деле не было. Все было только в душе, в сердце, в мыслях, но тяжелые думы не особо зависели от местонахождения тела.

Однако эльда хотел взойти на корабль вместе с теми, кто был ему дорог, в тот самый момент окончательно попрощавшись с Аманом, с бывшим родным домом, с прошлым, с прежней жизнью, идя навстречу жизни новой. Это было бы значимо, и после этого возвращаться на берег как-то уже и не очень хотелось. Нужно было сделать этот шаг раз и навсегда, чтобы пережить и отпустить. Земля, где больше не будет его родных, останется приятным воспоминанием, но перестанет быть его домом.

Потому Турукано и стремился завершить все дела и заняться только этим – прощанием с родиной. Прощанием перед долгой разлукой. А этому не должны были помешать никакие случайности, ошибки или иные недоразумения. Итариллэ, кажется, устала и дремала под надежной охраной любящей матери. Оставив с ними сестру, Турукано обещал скоро вернуться и отправился к кораблям. Он еще думал о том, что Инголдо собирался увидеться с ним перед отправкой, но его не было видно, когда над кораблями появился Намо.

Турукано до сих пор ни разу не задумывался над тем, как отреагируют валар на все, что произошло в последнее время, и отреагируют ли они вообще. Ему было как-то не до этого. Поэтому появление Валы скорее удивило, чем испугало его вначале. Но когда Намо начал говорить… Слова падали одно за другим. Некоторые проходили мимо, и Турукано отталкивал их от себя как ненужное ему и совершенно чужое. «Гнев Валар лежит на Доме Феанаро… ляжет он и на тех, кто последует за ними…». Но разве они следовали за Феанаро? Разве не собственное стремление побудило их отправиться в Эндорэ, и призывы короля играли там далеко не главную роль? Турукано не чувствовал себя виновным, ибо не был, по его мнению, в этом виноват. Они не давали никакой Клятвы, не стремились к мести, не жаждали сильмариллов. Они шли в том же направлении, но своим путем. Вместе, но не заодно. И не обязаны были разделять не своей вины.

Однако Намо продолжил. «За кровь вы заплатите кровью…». Совершенное было совершено. И ничто уже не сможет этого изменить. Независимо от того, отправятся ли они в Эндорэ или останутся в Амане, не будет прощения тем, кто запятнал свои руки кровью родичей. Не будет прощения! Но это значило, что не будет прощения отцу, который всем сердцем не желал того, что случилось, и, Турукано был уверен, что Нолофинвэ сам наказывал себя за произошедшее стократ больше, чем все Валар вместе взятые. Отец не желал этой битвы. Но лучше бы ему было, если бы он был убит?!

Не будет прощения Финьо, который случайно оказался в гуще событий и был вынужден делать страшный выбор, не давая одним эльдар убить других? Неужели он должен был стоять и смотреть, как гибнут его близкие и друзья? Такого поступка ожидали от них валар?! Так Турукано сам бы не смог так поступить, окажись он на месте брата. Теперь он был в этом уверен окончательно.

На его руках не было крови телери. Но он не позволит судить тех, кто не был виноват настолько, чтобы заслуживать такого сурового наказания. Он не оставит отца и брата, даже если ему посулят более суровое возмездие. Он, невиновный, последует с ними и за ними, тем самым доказывая, что наказание будет несправедливым.

На мгновение Турукано подумал о жене и дочери. Сейчас он решил, что они разделят с ним горькую судьбу, предсказанную Намо. Их ждет смерть, мучения и тоска. Беды и горести. Может ли он так поступить с ними, или же ему следует свернуть с этого пути ради них, ради их будущего?! Остаться - это смириться с несправедливостью решения Судьи. Остаться, это отречься от всего, во что Турукано верил и любил, чему был предан, и ради чего мечтал о будущем.

Лучше погибнуть, не предав своих идеалов, чем жить вечно, сожалея о том, что потерял безвозвратно. Их будущее зависело не от Валар, которые всегда говорили, что эльдар имеют свободную волю. Они могли прийти в Аман. Могут его и покинуть. И не потому, что были изгнаны, а потому, что сами Великие дали им такое право. Турукано ни в чем не был виновен. Его жена и дочь – тем более. Значит, справедливый Судья не может судить их за то, чего они не совершали. И впереди их ждет только то, чего они сами смогут добиться, и что они заслуживали не как наказание, но как право детей Эру, неотъемлемое право каждого, полученное в дар от Отца.

Все эти мысли промелькнули в голове Турукано настолько быстро, что он даже сам удивился. Вероятно, ответы зрели давно, только нужен был толчок, чтобы их осознать и принять к действию. Говоривший Вала исчез, как будто его и не было. Эльдар на пристанях реагировали по-разному. Кто-то кричал и плакал, кто-то не находил слов. Турукано принял решение и потому поспешил назад к «своим девочкам», беспокоясь только о том, чтобы все это не напугало Итариллэ. Он хотел, чтобы у дочери остались приятные воспоминания об Амане, где она родилась в любви и счастье, за которое, как оказалось, нужно бороться.

Анайрэ поднялась на корабль, но далеко отходить не стала. Всего несколько шагов в сторону, чтоб не стоять на проходе. Она закрыла глаза, чтоб сосредоточится на чем-то одном. Потому-что все события случились сразу, внезапно - они толком не успели отойти от произошедшего в Альквалондэ - а тут и проклятие, и спешка в посадке, и тревога на счет будущего, и конфликты между самими нолдор. Эльдиэ не видела большую часть из этого, но чувствовала.
Основной страх уже прошел, но мысли все так же были заняты проклятием. Теперь все обречены. Все, кто последуют дальше. Она не знала, что их там ждет, но можно было понять и так, что ничего хорошего. Тревога за "своих" заполонила сердце. В особенности за тех, кто плыл на других кораблях. Да, переправа, может быть и не была столь рискованной, но другой берег... Нет, нельзя об этом думать сейчас. Опасность еще только впереди.
Расставание с другими родичами отошло на задний план, хотя в то же время, оно неумолимо приближалось.

Залитые кровью пирсы - не ахти какая удачная картина, для поднятия настроения и духа, поэтому нолдиэ пришла на них мрачная, с таким же мрачным лицом поднялась на корабль, абсолютно безэмоционально восприняла проклятье, сказанное Валой Намо Мандосом. Теперь уж точно отступать некуда, позади залитые кровью улицы Альквалондэ, впереди боль, страх и смерть. Они все это всё вкусят в равной степени, никто не останется в стороне, никто не останется невиновным.
В Амане прошло её детство, счастливое, беззаботное, полное радости и тепла близких и родных. Кажется, это было не вчера, даже не позавчера, это было давно, в другой жизни. Слишком страшна реальность, слишком ужасна неизвестность будущего. Единственное оружие против всего этого, которое было в её арсенале, - мужество. Это её выбор независимо от чьей-либо воли, пусть он и может показаться кому-то глупостью или пустым вызовом наперекор всему. Нэрвен всегда в некоторых вещах была упрямой, но сейчас она была ещё и непреклонной. Теперь только вперёд.
Радовало, что Финдарато тоже был тут, на корабле. Брату придётся взять на себя обязанности главы Дома, но нолдиэ верила, что он справится. Радовало, что с Ангарато удалось попрощаться ещё в доме, где лежал Ольвэ, хоть вид его лица не будет рвать сердце на части.
Краем глаза Нэрвен заметила, как брат подошёл к дяде Нолофинвэ и заговорил о чём-то. Здесь же была и его супруга Анайрэ, молча стоящая в стороне. Артанис ни к кому не желала подходить, она лишь сцепила руки в замок, невидящим взором смотря пирсы.

- Да, конечно. Мы поможем.  Надеюсь, получится провести корабль без  больших сложностей.
Слова Владыки Судеб пугали. Но эльф знал,  что должен сделать  все для того, чтобы в плавании ничего не случилось. Хоть это он мог, ведь они много времени проводили в море. Когда-то...  Раньше его дом был в Альквалондэ. Родной, теплый... А теперь они сами все это разрушили. Даже останься он, все равно, не будет ничего, как прежде.  Телери не смогут смотреть на них, как на часть своего народа. Они не смогут считать это место домом. Погибшие сегодня не скоро еще вернутся,  и те, кто потерял близких будут смотреть на них  с укором, молчаливым, скорее всего, но от этого было не легче.
- Да, мы справимся...
Дядя, увидев отца, уже не слушал разговор. Пусть поговорят. Им так и не выпало на это время, только сейчас, в последние минуты.  Финдарато взглянул на отца и опустил глаза.

Короткий взгляд в сторону беседующих дяди и брата, снова отведённый взор. Слух уловил слова Финдарато о помощи. Да, с кораблём придётся большей частью управляться им, благо, опыт есть и приличный. Внешне нолдиэ могла сейчас сойти за образцовое каменное изваяние, а внутри всё горело и ветер сдувал пепел с того, что уже успело обгореть. Прощание с родными было скомканным, это тоже давило на сердце. Страха, как ни странно, не было совсем. Его вытеснили другие чувства, более сильные. В этой земле остаются её родные, и часть её самой навсегда останется в Амане, на родине.
Нолофинвэ покинул корабль для того, чтобы переговорить с подошедшим Арафинвэ. Не было сил смотреть ни на кого из родных, поэтому дева взирала на борт корабля с отчуждением, которое, если надломится, снесётся бурей чувств, которым Артанис не давала возможности выйти, чтобы не делать больнее себе и остающимся. Она ведь знала, что сколь бы правильными ни были слова её отца об осознанном выборе её и брата, выбор это был не простой и жестокий - он разделил её семью.

"Не ной, точно маленькая девочка", - говорила себе эльфийка, смотря на устроенный Первым и Вторым Домами раскардаш в гаванях, нервно сжимая и разжимая кулаки. Как же грела душу мысль, что Турукано не участвовал в безумном танце боя, не был его частью, и неповинен во всех этих нелепых смертях!
   Было больно. Было страшно. Страшно увидеть кого-то из близких в куче тел погибших воинов, знать о конце мирного времени и не мочь остановить колесо уже запущенного механизма.
   Ситуация не позволяла падать на колени, моля валар о прощении, рыдать и сокрушаться, ситуация настаивала взять себя в руки, подавить панику, идти вперед. В подобные моменты помощь лишней не бывает.

   Теперь многое позади. Многое из начала новой жизни. Почти все шли в этот Исход, все кого Арэльдэ любила, все, кто дорог ей. К кораблям дочь Нолофинвэ шла уже, будучи абсолютно уверенной в своем решении покинуть родной ей край.
   До нолдиэ дошла весть, что старший брат предпочел плыть в новоиспеченным королем нолдор, с друзьями, а не семьей, и нисколько не винила Финдэкано за такое решение, однако сама же предпочла остаться подле родителей. Они и так пережили весь этот кошмар, а отец и вовсе ввязался в резню, так что лучшим решением оставалось плыть с ними на одном корабле. К тому же и Аракано предпочел отправиться отдельно от них, помочь раненым. 
   Голос Судии - о эта гроза среди ясного неба! - напугал Белую, как пугает ребенка громкий крик родителя. Застыв в изумлении, она взглянула на говорившего страшные слова Намо, слушала и понимала - нет им теперь дороги в родной Аман, не увидеть нолдор боле ни оставшихся родственников, ни обжитых дворцов. Изгнанники - вот кем стал один из величайших народов.
   Что, вот так вот просто, проклясть целый народ за прегрешения лишь его части? Ни один эльф бы не остался в стороне, видя, что его родным грозит опасность, никто из тех, кого знала эльдиэ, не побежал бы в страхе при виде угрозы. Не феаноринги точно. Так за что же сулить всем им лихую судьбу?!
   Легкое всхлипывание послышалось на пристани, его подхватил тонкий низких голос, говорили разное, говорили тихо. Дочери главы Второго Дома стало не по себе - она стояла посреди причала, не зная, идти ей вперед, стоять на месте, или что-то третье? Чувство одиночества иглой кольнуло, заставляя устыдиться.
   Боковым зрением Арэльдэ заметила, как брат метнулся к жене и ещё совсем юной дочурке. Дева легко улыбнулась, но подходить к Турукано не стала, а направилась вперед. Медленно, точно во сне. 

- Артанис? - мысли витали слишком далеко от происходящего вокруг, потому удивление было не наигранным, а явным.
   Не ожидавшая увидеть сестру, она растерянно улыбнулась и обернулась, а завидев неподалеку беседующего с Арафинвэ отца, вновь посмотрела на родственницу.
- Из ваших все плывут? - было бы не удивительно, останься Третий Дом в Амане полным составом. Для них эти корабли - напоминание о произошедшем в Альквалондэ, хлесткая пощечина. - Замотавшись с делами во всем этом хаосе, я совсем не успела поговорить с вами всеми. Как твоя матушка Эарвен? - вот уж кому сейчас было крайне тяжело, так это жене Арафинвэ, чьи родственники жили в гавани.

Отредактировано Арельдэ (2013-07-12 02:36:49)

Из подобия транса вывел знакомый голос. Арельдэ. Разумеется, она вместе со всей своей семьёй плыла в Эндорэ. Удивление в голосе родственницы заставил нолдиэ мысленно согласиться с тем, что её выбор действительно странен в свете произошедшего. И аморален отчасти.
- Здравствуй, Арельдэ. Нет, как я поняла, точно плывём я и Финдарато. Младшие братья не могут себя заставить подняться на корабль, добытый кровью и смертями. Матушка моя... подавлена, огорчена, сбита с толку. Мы все пережили утрату Финвэ. Думаю, ты понимаешь, каким ударом было для неё то, что произошло с Ольвэ. А ваши все плывут?
Артанис не смогла ответить Арельдэ улыбкой на улыбку, хотя понимала, что та просто пытается как-то поддержать. Кроме как словами, увы, было больше нечем. Только это и подтолкнуло нолдиэ задать встречный вопрос, чтобы диалог продолжился. В противном случае она скорее бы замкнулась в себе на какое-то время.
Нэрвен заметила, что на корабле нет Финдэкано и Аракано, но не исключала, что они могли погрузиться просто на другое судно в силу заполненности этого.
Нолофинвэ снова поднялся на корабль. Отец махал им вслед рукой, каким-то чудом ещё сумев улыбнуться. Нолдиэ слабо улыбнулась в ответ и помахала родителю, оперевшись другой рукой о борт корабля.

Прощание было закончено.  Дядя вернулся на корабль, отец остался внизу, на ристани. Неосознанным движением Финдарато крутил на пальце оставленное ему отцом кольцо. Он не знал, что можно сказать, и кому. Чувствовал, что должен был, как старший, но ничего не получалось. Мысли прятались где-то слишком глубоко и никак не желали собираться в кучу.
Он заставил себя подойти к борту корабля и помахать в ответ провожающим.  Чуть позже, когда  пирсы останутся позади, должно было стать легче, но пока  не становилось. Наверное, он так и  будет стоять здесь, пока не скроются из вида знакомые лица.
Он подошел к сестре,  обняв ее за плечи, потом обернулся а кузине.
- Арэльдэ, а ваши где остальные?
Он  не думал, что  Финдэкано или Аракано  могли остаться, но оба же ранены были. Хорошо,   если с ними ничего серьезного не случилось, но почему их нет здесь, с семьей?

- Финдекано на первом корабле, - ответил Нолофинвэ племяннику, - а Аракано должен быть с ранеными, он же целитель.
Он еще раз позвал по осанвэ
"Аракано, отзовись"
Остаться младший не мог, лагерь был свернут, а возвращаться в Тирион через Альквалондэ, после всего-то...
"К тому же, он бы предупредил."
Остальные корабли уже стояли с поднятыми сходнями. На пристани не было никого, только отошедший от кораблей Арафинвэ стоял неподвижно в глубокой задумчивости.
"Прости, - прошептал Нолофинвэ, - помни о нас. Прощай"
- Приготовились, - сказал он вслух, - поднять сходни, ждать команды.
Но на каком из кораблей младший? Нолофинвэ не любил неопределенности. Хорошо, хоть Анайрэ не тревожится, наверное думает, что это он сына отослал к раненым.
"Аракано"!

Отредактировано Нолофинвэ (2013-07-16 19:30:13)

Не успела нолдиэ ответить кузену, как за нее это сделал отец. Арэльдэ лишь мягко улыбнулась и вновь посмотрела в сторону берега. Если верить словам Намо, больше они сюда не вернутся.
   Через некоторое время на палубе началась суета - готовились к отплытию, выполняя приказ главы дома.
Ну вот, кажется, и всё. Теперь корабль выйдет в открытое море, с каждой минутой, с каждым мгновением всё отдаляясь и отдаляясь от берегов земли, что была им домом долгие годы.
"Смогла бы я... остаться? Нет, о чем вообще речь", - спрашивая у себя и тут же отвечая, она враз переживала заново все события своей жизни, проматывала их и мысленно дивилась выбору родственников, оставшихся на берегах Амана. Страх ли, принципы ли заставили их отступить, даже когда родные и близкие взошли на корабли - дочери Нолофинвэ этого уже не понять, она следует за своей семьей и уже не отступит.
   Оперевшись на перила, Арэльдэ стала всматриваться в черноту морского полотна. Ей не хотелось мешать остальным, но и спускаться в каюту желания не было.
"Это ещё только начало пути, а я уже хочу на твердую землю..."

Отредактировано Арельдэ (2013-07-16 15:11:07)

Турукано услышал слова Инголдо и поразился, как много оказывается тот успел сделать, в то время как он сам был занят погрузкой. Он ведь с Финьо даже толком увидеться не успел: брат передал ему, что плывет с Майтимо и спрашивал об остальной семье. Аракано Турьо тоже не видел, но точно знал, что тот был с ранеными и целителями, потому что, узнав в лагере от Эленвэ, что младший ушел почти сразу же после него самого, просил кого-то из верных отца помочь с информацией, т.к. сам был очень занят. Он был очень занят, но так ничего толком и не успел сделать, хотя если спросить, чем он занимался от самого прибытия в Альквалондэ, Турукано не смог бы точно сказать. Инголдо был занят не меньше, кроме того, их семье пришлось столько пережить, гораздо больше, чем всем остальным вместе взятым, но он не только решил все свои проблемы, но и умудрился встретиться с Финьо и решить вопрос с управлением кораблями, которым, кстати, сам Турукано ни разу не озаботился. И почему ему казалось, что главное - погрузиться, а дальше все пойдет как-то само?!

Теперь это вызвало у него улыбку. Горькую улыбку. Как многого они еще не знали и не умели, но им предстояло освоить это все в кратчайшие сроки, иначе их путешествие не принесет никаких положительных плодов. И если уж они сказали первое слово, решившись бросить вызов судьбе, то стоило уже начинать воплощать его в жизнь, а не только говорить.
- Инголдо, я помогу! - отозвался Турукано, громко, чтобы его услышали в поднимающемся гаме. Он подошел ближе и добавил уже тише:
- Надеюсь, что я еще не все забыл, чему нас учили, хоть, признаюсь, учился весьма посредственно. Давай я соберу эльдар, о которых ты говоришь, а вы с Артанис решайте, как их лучше использовать. Я тоже в вашем распоряжении. Лучше что-то делать, чем  бессмысленно пялиться на берег. И будет неплохо, если мы покажем остальным, что мы сами знаем, что делаем.

Эленвэ подошла неслышно. И также незаметно взяла его за руку, но Турукано знал, что это она. Он всегда ее чувствовал; угадывал или просто чувствовал ее приближение он и сам не знал. И конечно же, ничего другого она и не могла  сказать, кроме как предложить свою помощь. Он улыбнулся. В управлении кораблем его жена совершенно не разбиралась, да и не это она имела в виду. Эленвэ всегда и во всем была готова помочь ему, и была абсолютно уверена, что у нее это получится, даже если она не имела ни малейшего представления в том деле, которое собиралась делать. Она просто верила в то, что для него сделает все, что угодно. Именно это и было тем, что Турукано сейчас недоставало больше всего: не помощи нет, этой ее веры в то, что вместе они могут все. Благодаря жене, он и сам в это верил. И жизнь впереди начинала приобретать все более приятные очертания. Жизнь продолжалась. Самое главное в ней не изменилось, а значит, все у них будет хорошо.
- Спасибо, любимая, - улыбнулся он жене, - но тебе лучше вернуться назад. Тут и без того мало места, а нам необходимо заняться кораблем. Если ты останешься, то все будут вынуждены обходить тебя. Буду тебе очень признателен, если ты все же не станешь подвергать себя ненужной опасности. А если и правда хочешь помочь, разыщи маму. Я не вижу ее,  все ли с ней в порядке?